"Нет. Сегодня решительно невозможно работать", - подумал заяц. Он встал из-за письменного стола, покачал в разные стороны ушами, как будто намеренно внося помехи в связь между мозгом и космосом, и подошел к окну. А за окном агрессивно навязывала себя миру весна. Коричневое, лишившись белого, торопилось обзавестись зеленым. Птицы наперебой хвастали друг перед другом перенесенными за зиму лишениями.
"Так!" - сказал себе заяц, подошел к столу и хлопнул крышкой компьютера. Фундаментальный труд о современном состоянии заячьей цивилизации с рабочим названием "Глобализайцы" грозил принять неуместно игривый тон, так что лучше было и правда отложить до вечера. Заяц взял телефон и позвонил зайчихе.
Через полчаса они уже сидели на только что открывшейся летней веранде в "Булке". Заяц рассказывал зайчихе о том, как продвигается его теория глобализайции, а зайчиха слушала его, уставившись широко раскрытыми глазами, прижав уши и время от времени только закидывая в рот пригоршню морковных чипсов.
Что бы он ей ни рассказывал - для неё всё было поразительно. Она не слишком хорошо разбиралась в глобальных процессах, но понимала про эти процессы главное: что её зайчик - самый умный и интересный на свете. Отражение этого самого умного и интересного на свете зайца заяц видел в её зрачках - и боже, как он любил её за это отражение. Он даже и сам не представлял себе, как.
Когда заяц в своем рассказе дошел до весны и птиц за окном, сам собой напросился вывод, что надо идти гулять. Пройтись по бульварам, держась за лапки и жмурясь на солнце. "А вечером в кино, да?" - спросила зайчиха. Заяц буквально на секунду загрустил о своем заброшенном теперь уже и на вечер труде, но потом взглянул на зайчиху, и... и какой там труд. Что за глупость вся эта умность. "На "Мазая"? Второго? - предложил он, - Вроде идёт еще". - "Ну нет. Эти все супергерои... Невозможно прямо уже. Я хотела что-нибудь такое..." - "Отлично, любимая. Пойдем на что-нибудь такое".
